В работах аудио-художников шум обретает статус уникума — единой субстанции, где снимается противоречие между аристотелевской энтелехией и платоновским мимезисом. Их генеративные композиции суть философские автоматоны, вечно воспроизводящие момент творения: машина порождает вариативность, а алгоритмическая предопределённость становится формой позволения.